Analytics
EU-Russia Dialogue
М
Давний фронт Европы. Как белорусский кризис
отразится на безопасности Балтики
инск по-прежнему заинтересован в том, чтобы,
как минимум, не допустить дальнейшего роста напряженности в Балтийском регионе, а в идеале – найти
устойчивую модель региональной безопасности, которая могла бы нивелировать острые противоречия между
Россией и НАТО. Причины понятны: если геополитические противоречия приведут к военному столкновению,
то с высокой вероятностью оно затронет белорусскую территорию.
26 января 2021
Регион Балтийского моря, особенно в его
широких географических очертаниях, всегда имел особое значение для сохранения мира в Европе. Во
время холодной войны в его западной части проходил разделяющий два блока железный занавес. Затем,
после временного спада напряженности, линия соприкосновения часто разнонаправленных интересов России
и Запада сместилась в восточную часть Балтики.
Однако разница между двумя эпохами не
ограничивается этим географическим сдвигом, связанным со вступлением в НАТО многих республик бывшего
соцлагеря. По сравнению с периодом холодной войны в Балтике существенно выросла роль небольших
государств, которые получили новые возможности влиять на положение дел в регионе: где-то смягчать, а
где-то, наоборот, повышать градус противостояния.
Игры на повышение и
понижение
Новая роль небольших государств Балтийского
региона стала особенно заметна после 2014 года, когда события в Крыму и Донбассе потрясли систему
европейской безопасности. С тех пор отчетливо проявились две противоположные модели их поведения.
С одной стороны, входящие в НАТО Польша, Литва, Латвия и Эстония взяли курс на повышение
ставок, акцентируя и часто гипертрофируя угрозы, исходящие, по их мнению, от России. Среди прочего
продвигался тезис, что эти страны могут стать следующей после Украины целью российских вооруженных
сил. Любое действие или заявление Москвы в области внешней и оборонной политики интерпретировалось
как злонамеренное или даже враждебное. Россия, к слову, отвечала тем же.
Хороший пример
такого подхода – реакция стран Балтии и Польши на белорусско-российские учения «Запад-2017». Из
официальных комментариев и материалов ведущих СМИ этих стран складывалось впечатление, что там
владеют какой-то особо секретной информацией, недоступной всем остальным. Из нее следовало, что
участвующие в учениях российские войска либо останутся на белорусской территории навсегда, либо
вообще используют «Запад-2017» как прикрытие для полномасштабного вторжения в Прибалтику или на
Украину.
В реальности опасения не оправдались – российские части вернулись домой в полном
соответствии с графиком учений. Однако осадок остался у обеих сторон, добавив напряжения в регионе.
Польша и страны Балтии выбрали такую линию и по эмоциональным, и по рациональным причинам.
На эмоциональном уровне исторический нарратив об агрессивной России, которая принесла их предкам
беды и лишения, заставляет эти страны смотреть на современную российскую политику сквозь призму
прошлого.
Есть тут и рациональный элемент. Поддерживая региональную напряженность, лидеры
этих государств рассчитывают добиться максимально возможной солидарности от союзников по НАТО –
увеличить военно-техническую помощь и обеспечить физическое присутствие у себя военных из ключевых
стран альянса как дополнительную гарантию безопасности.
Такой подход дает результаты. После
Уэльского саммита 2014 года и Варшавского саммита 2016 года в НАТО было принято решение о передовом
базировании на ротационной основе в Польше, Литве, Латвии и Эстонии четырех многонациональных боевых
групп. В альянсе посчитали, что это позволит более эффективно сдерживать Россию в регионе.
Противоположную линию поведения после 2014 года выбрал Минск. Как союзник России по ОДКБ и Союзному
государству, он не стал отказываться от своих обязательств. Белорусские власти и общество видели для
себя не преимущества, а, наоборот, риски от дальнейшего роста военно-политической напряженности в
регионе, а потому взяли курс на ее снижение. Более того, в Минске считали, что именно так должна
выглядеть ответственная политика в области безопасности, и потому призывали другие балтийские страны
поддержать этот курс.
Белорусская попытка
Логика Минска также имела и эмоциональные, и
рациональные основания. В белорусском обществе глубоко укоренилась историческая память о разрушениях
и огромных жертвах во время больших войн в регионе. Также есть и рациональное понимание того, что
дальнейший рост напряженности между Россией и Западом неизбежно превратит белорусскую территорию в
своего рода прифронтовую режимную зону, что только добавит проблем в области безопасности и приведет
к новым ограничениям в экономическом сотрудничестве с ЕС.
Попытки Минска снизить напряжение
в регионе основывались не только на абстрактных призывах к миру и диалогу. Страна на деле пыталась
демонстрировать большую открытость в вопросах обороны. Например, на белорусскую часть учений
«Запад-2017» были приглашены наблюдатели от НАТО и большинства стран Балтийского региона, а также
иностранные журналисты. Министерство обороны провело специальные брифинги по поводу учений в
штаб-квартирах НАТО и ОБСЕ. Такая открытость даже вызвала непонимание у Москвы.
Большое
значение Минск придавал двусторонним соглашениям о дополнительных мерах доверия и безопасности,
которые он заключил в рамках главы 10 Венского документа с
Польшей, Литвой, Латвией и Украиной в начале 2000-х годов. Эта сеть соглашений создавала уникальную
для региона правовую инфраструктуру для повышения прозрачности и снижения военных рисков, что
позволяло надеяться, что страна может стать системообразующим элементом новой модели региональной
безопасности.
Кроме того, Минск выдвинул ряд региональных инициатив. После выхода США из
Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) белорусское руководство заявило, что
готово продолжать выполнять договор, и призвало другие страны региона ввести мораторий на
производство и размещение ракет соответствующих классов.
Для снижения рисков в области
кибербезопасности предлагалось создать пояс цифрового добрососедства. Наконец, самая масштабная и
амбициозная инициатива Минска получила название «Хельсинки-2». Она подразумевала подготовку широкого
диалога по вопросам международной безопасности в условиях подорванной стратегической стабильности и
все меньшей эффективности ОБСЕ.
И в Москве, и в балтийских столицах такая повышенная
активность Минска вызывала смешанные чувства. С одной стороны, она противоречила их базовым
установкам в области обороны, направленным на военное сдерживание друг друга. С другой – все же
соответствовала объективным потребностям безопасности в регионе. Особенно в условиях эскалации
геополитической напряженности, исчезновения доверия из российско-западных отношений и почти
разрушенной системы контроля над вооружениями. С интересом за инициативами Минска наблюдали также
Берлин, Париж и Вашингтон, которым хотелось иметь меньше головной боли в наэлектризованном
регионе.
После кризиса