Analytics

Комментарии EUREN

Как пандемия повлияет на отношения ЕС и России? Отвечают члены Экспертной сети EUREN.
Часть 2: Экономика и санкции

Пандемия COVID-19 изменила нашу жизнь до неузнаваемости. Она сказалась и на отношениях внутри и между государствами и обществами во всем мире, в том числе между ЕС и Россией. Более того, вирус полностью поглощает умы людей и оставляет мало места для размышлений о будущем после пандемии.

Экспертная сеть ЕС-Россия является уникальным местом для начала такого процесса размышлений. В ближайшие недели члены EUREN будут обсуждать, как пандемия влияет на Евросоюз и Россию. Как она изменит ткань их политических, экономических и общественных отношений? Как она повлияет на сферы их сотрудничества и конкуренции и международный контекст отношений? Что могут и должны сделать обе стороны, чтобы контролировать потенциальный ущерб и готовиться к будущему, которое, вероятно, будет сильно отличаться от того, как мы представляли его всего несколько недель назад?

Пандемия коронавируса подвергла ЕС и Россию сильнейшему экономическому давлению. В странах ЕС под ударом оказались как бизнес, так и системы здравоохранения и социального обеспечения. Роль государства в экономике резко возросла, пусть и временно. Мировые цепочки поставок оказались нарушены, а их восстановление в условиях кризиса представляется туманным. Для российской экономики в последние недели еще одним вызовом стал обвал цен на нефть. Как изменятся экономические системы в ЕС и России под влиянием пандемии? Станут ли иными экономические отношения между РФ и Европейским Союзом или вернутся к «старой норме» после окончания вызванного коронавирусом кризиса?

ОКСАНА АНТОНЕНКО | Control Risks Group, Кембридж :

Спровоцированный коронавирусом кризис окажет глубокое и долговременное воздействие на мировую экономику. По оценке МВФ, к концу 2020 года она сократится более чем на 3%, тогда как, согласно предыдущему прогнозу, ее рост должен был превысить планку в 3%. Воздействие пандемии на экономические отношения между ЕС и Россией будет зависеть от четырех ключевых неизвестных.

Насколько сильным будет падение экономик стран ЕС и России и как быстро они восстановятся? Согласно прогнозу МВФ, в странах Еврозоны ВВП сократится на 7,5%, а в России — на 5,5%. Для Европы это будет самой сильной рецессией после окончания Второй мировой войны. В России за сильным падением экономики, сопоставимым с рецессиями 2009 или 2015 годов, последует восстановление, медленные темпы которого, возможно, будут сравнимы с ситуацией начала 90-х годов ХХ века.

Динамика распространения коронавируса может привести к тому, что до 2021 года экономического роста не будет ни там, ни там. Более того, если страны Еврозоны и Россия не осуществят крупные структурные реформы, в ближайшие годы они могут столкнуться с экономической стагнацией. В особенно трудном положении окажется РФ, которая не добилась существенных успехов в проведении реформ и для которой основным источником доходов остается по-прежнему экспорт сырья.

Приведут ли программы восстановления экономики к совместимости или разобщенности экономик ЕС и РФ? Масштабы роста двусторонней торговли будут зависеть от выбора экономической стратегии. Если по завершении кризиса в российской экономике усилится доминирование государства, то торговля с ЕС и европейские инвестиции будут оставаться на скромном уровне. В то же время, если ЕС сделает ставку на «зеленые» технологии как драйвер восстановления, то это приведет к ослаблению существующей сегодня взаимозависимости между ЕС и РФ. С другой стороны, если Россия выберет модель восстановления через развитие частного сектора, ЕС, возможно, будет рассматривать Россию в качестве одного из направлений диверсификации своих цепочек поставок. На такой подход окажет благотворное влияние постепенное снятие санкций, которое, в свою очередь, будет зависеть от усилий России по преодолению конфликта на Донбассе.

Как кризис повлияет на спрос на российскую нефть и газ со стороны ЕС? 30-процентное падение спроса и беспрецедентный переизбыток нефти на мировом рынке привели к падению нефтяных цен до самого низкого за последние 20 лет уровня. Согласно прогнозам, они останутся на уровне 30-35 долларов за баррель в течение ближайших нескольких лет. При таких обстоятельствах Россия будет вести упорную борьбу за сохранение своей доли на европейском рынке. Однако кризис, вероятно, ускорит переход стран ЕС от ископаемых источников топлива к возобновляемым. В будущем ЕС и Россия смогут сотрудничать в развитии экологически чистых источников энергии, например, водорода.

Как кризис изменит основы мировой экономики? Ситуация, сложившаяся в связи с коронавирусом, скорее всего, заставит ЕС работать над укреплением устойчивости своей экономики путем защиты стратегически важных отраслей промышленности. Это приведет к усилению контроля над иностранными инвестициями и собственностью в стратегических отраслях, в сфере критически важной информации и в области кибер- и биомедицинских технологий. В России эти тенденции наблюдались еще до начала кризиса. Вероятно, это еще больше затруднит технологическое сотрудничество между российскими и европейскими компаниями.

ЯНИС КЛУГЕ | Немецкий институт международных отношений и безопасности, Берлин :

И Россия, и ЕС несут огромный экономический ущерб от коронавируса, но кризис воздействует на них по-разному. И страны ЕС, и Россия ввели строгие правила относительно соблюдения социальной дистанции, но при этом выбрали различные пути поддержки экономики. Среди стран ЕС Германия тратит больше всего средств для поддержания жизнеспособности экономики. Берлин планирует выделить дополнительные средства в размере 6,9% ВВП и уже ввел отсрочки по уплате налогов и кредитов и предоставил гарантии в объеме, превышающем 50% ВВП. Правительства других стран ЕС и Брюссель также разработали масштабные пакты помощи на общую сумму 3,3 трлн евро, или 23,7% общего ВВП 27 стран ЕС.

В России, по состоянию на апрель 2020 года, основная тяжесть экономического бремени карантина была возложена на бизнес и население, тогда как власти тратили деньги неохотно. На дополнительные прямые расходы было выделено лишь 0,7% ВВП, а объем отсрочек по налогам и кредитам и гарантий составил всего 2,1% ВВП. В результате, возникла опасность тяжелого и долговременного экономического спада. Москва может сделать больше. Хотя налоговые поступления бюджета упали из-за низких цен на нефть, у России имеются значительные золотовалютные резервы, а государственный долг составляет всего 15% ВВП.

Неразбериха на международном энергетическом рынке особенно сильно ударила по основным товарам, которая Россия экспортирует в Европу. Цены на газ и нефть могут восстановиться до определенной степени, но в настоящее время на российскую экономику и государственный бюджет сильное воздействие оказывает еще и переход от ископаемых источников энергии к возобновляемым. Коронавирус стал очередным свидетельством того, как опасна зависимость от газа и нефти. В то же время, пандемия наглядно показала, как может повлиять отказ от ископаемых источников топлива на экономические связи между ЕС и Россией. Если бы в сфере торговли и инвестиций на первый план вышли энергетический переход и зеленые технологии, то зависимость от углеводородов ослабла бы, а двусторонние экономические отношения стали бы более устойчивыми.

Хотя на физическом уровне пандемия сдерживает торговлю и инвестиции, она ускорила развитие цифровой экономики, которая может снизить издержки ведения бизнеса между Россией и ЕС в будущем, не в последнюю очередь благодаря устранению дорогостоящих барьеров вроде визовых формальностей. Ускорение цифровизации — это возможность для наращивания российского экспорта в сфере информационных технологий, который может отчасти заместить потерю нефтегазовых доходов. Вместе с тем, европейские компании располагают необходимым опытом для того, чтобы содействовать автоматизации производства в России, которая поможет снизить риск заражения на рабочем месте. Однако этими возможностями можно будет воспользоваться только в том случае, если национализация интернета и цифровых технологий не создаст новые, цифровые границы.

СЕРГЕЙ КУЛИК | Институт современного развития, Москва :

Пандемия коронавируса подвергла российскую экономику огромному стрессу. На три вызова, с которыми столкнулась Москва, следует обратить особое внимание.

Во-первых, пандемия снизила мировой спрос на энергетические товары и способствовала обвалу цен на нефть. Кроме того, она обострила конкуренцию между поставщиками на европейском энергетическом рынке, который имеет жизненно важное значение для России. «Зеленый новый курс» существенно изменит характер потребления энергии в Европе и затруднит экспорт традиционных российских товаров. В то же время, Россия сталкивается со все более значительными трудностями в Китае, которые усугубляются противоречивыми условиями последних двусторонних контрактов на поставку энергоносителей, касательно, среди прочего, выделения кредитов со стороны Китая. Золотовалютные резервы России заметно сократятся, если эти проблемы не решатся в течение ближайшего года-двух. В таких условиях для Москвы будет еще важнее удержать свои позиции на европейском энергорынке и добиться роста цен на нефть (по крайней мере, до 40 долларов за баррель) в течение 2020 года.

Во-вторых, при сохранении карантина во второй половине 2020 года российский ВВП, возможно, упадет на 10%, вследствие чего Россия столкнется с острой нехваткой финансовых ресурсов. До 2014 года ЕС был для России главным источником прямых иностранных инвестиций и банковских кредитов. Однако сегодня, когда американские и европейские санкции отрезали страну от международных финансовых рынков, даже ближайшие партнеры вроде Китая опасаются выдавать России кредиты. Внутренние возможности России сужаются, поэтому поиск способов ускользнуть от «кредитной удавки» станет одной из самых насущных задач для российских властей и экономики.

В-третьих, внутренний спрос в России, который после 2014 года пребывал в застойном состоянии, вероятно, вступит в длительную нисходящую фазу. Даже если не учитывать санкции, это само по себе отпугнет иностранных инвесторов и экспортеров, в том числе и европейских, от более активного вовлечения в российский рынок.

Для того, чтобы обеспечить экономическое восстановление в этой новой реальности, России придется искать инновационные подходы. Среди прочего, она должна будет глубже интегрироваться в новые глобальные цепочки поставок, которые сложатся после пандемии, и найти для себя новые ниши на международном рынке. Вовлеченность страны в глобальные цепочки поставок была недостаточной еще до введения санкций и контрсанкций, особенно по сравнению с многими странами ЕС. Более того, будучи поставщиком сырьевых товаров, Россия находилась на низших уровнях существующих цепочек. После 2014 года разрыв лишь увеличился. В условиях высоких цен на нефть, сказывавшихся на аппетитах правящей элиты, не возникало стимула к инновации и интеграции, которые позволили бы стране участвовать в более высокотехнологичных и прибыльных цепочках. Сегодня Москва должна в срочном порядке разработать стратегию по преодолению сырьевой зависимости и провести необходимые реформы. ЕС —хороший партнер в обоих начинаниях.

Генеральный секретарь ООН Антонио Гутерриш и Верховный комиссар по правам человека Мишель Бачелет призвали к ослаблению санкций, которые затруднили доступ к продовольствию и ключевым медикаментам и медицинскому оборудованию, необходимых для борьбы с коронавирусом. Речь шла о таких странах, как Иран, Йемен, Куба, КНДР и Зимбабве. Некоторые наблюдатели в России (и не только) предложили воспользоваться условиями пандемии для того, чтобы отменить и другие санкции, включая и те, что западные страны наложили на Россию. Согласны ли вы с таким подходом? Следует ли пересмотреть санкции, которые Россия и ЕС наложили друг на друга в 2014 году, в условиях пандемии коронавируса?

НИКОЛАС ДЕ ПЕДРО | Институт государственного управления, Барселона :

Если России потребуется медицинская или гуманитарная помощь для борьбы с пандемией коронавируса, ЕС должен быть готов оказать ее быстро и в максимальном объеме. Однако санкции, связанные с Донбассом, должны остаться в силе. Война там продолжается, а Россия не проявила приверженности к полноценной реализации условий минских соглашений и не пересмотрела своих долгосрочных целей, которые заключаются в установлении стратегического контроля над Украиной. Нужно всегда помнить о том, что речь здесь идет о праве Украины на существование в качестве независимой и полностью суверенной страны. Несмотря на последние заявления ряда авторитетных обозревателей, санкции проявили себя как инструмент, который эффективно препятствует попыткам России спровоцировать дальнейшую эскалацию военного конфликта на Востоке Украины.

Представляется, что полномасштабная война на Украине не состоялась вследствие трех факторов. Во-первых, весной 2014 года население Восточной и Южной Украины, за исключением некоторых районов Донбасса, не поддержало тайную операцию Кремля. Во-вторых, Россия столкнулась бы с серьезными военными и политическими издержками, если бы вступила в конфликт с реформированными украинскими вооруженными силами, продемонстрировавшими свою решимость и эффективность. И, в-третьих, дальнейшая эскалация могла привести к ужесточению экономических санкций и международной изоляции. Из этого следует, что снятие санкций лишит ЕС наиболее эффективного и, вероятно, единственного инструмента, способного убедить Россию согласиться с таким урегулированием конфликта, которое будет приемлемо и для Киева.

Более того, снятие санкций без сколько-нибудь значимого прогресса на Донбассе приведет к тому, что в двусторонней повестке отношений между ЕС и Россией украинский вопрос уйдет на второй план, а то и вообще будет забыт. Очень маловероятно, что такое развитие событий будет способствовать долгосрочному мирному урегулированию конфликта на Украине. Поэтому у ЕС просто нет стимула для обсуждения вопроса о снятии санкций. Не говоря уже о том, что не прослеживается четкой корреляции между снятием этих очень точно просчитанных санкций и способностью Кремля бороться с пандемией коронавируса.

СТАНИСЛАВ СЕКРИЕРУ | Институт исследований в сфере безопасности ЕС, Париж :

Трансграничный характер пандемии и отсутствие лекарства от коронавируса требует расширения, а не сокращения международного сотрудничества. Это касается ЕС и России, имеющих общую границу, прочные торговые связи и широкую сеть межличностных контактов. Эффективная борьба с коронавирусом и его последствиями требует снятия тех барьеров, которые создают угрозу для людей и препятствуют координации усилий.

Вместе с тем, санкции, которые ЕС ввел против России, не ограничивают ни экспорт продовольствия, ни оказание гуманитарной помощи. Кроме того, они не запрещают поставки лекарств и медицинского оборудования и сотрудничество в области медицинских исследований. На протяжении многих лет ЕС и Россия осуществляют совместные исследовательские проекты по ВИЧ, туберкулезу и другим инфекционным болезням. В начале 2020 года Брюссель призвал Россию присоединиться к усилиям, предпринимаемым ЕС и другими международными акторами в рамках борьбы с пандемией коронавируса, однако до настоящего времени ответа из Москвы не последовало. Если некоторые страны ЕС в настоящее время не способны поставлять медицинское оборудование, в котором Россия нуждается сегодня (например, респираторы), то причиной этой являются не санкции, а неготовность этих стран одновременно удовлетворять и внутренний, и внешний спрос.

Что касается ограничительных мер, введенных Россией, то частичное продовольственное эмбарго против ЕС вкупе с программами импортозамещения в области производства медикаментов и медицинского оборудования ухудшило положение российских граждан. Эмбарго подстегнуло инфляцию на продовольственные товары, а в некоторых случаях (зарегистрированных Россельхознадзором) к падению качества продуктов. Импортозамещение нарушило сложившиеся цепочки поставок, спровоцировав дефицит медикаментов для пациентов, страдающих тяжелыми заболеваниями. Поэтому в контексте пандемии коронавируса такие меры, как отмена (пусть даже временная) продовольственного эмбарго против ЕС и ослабление ввозных правил для некоторых лекарств, производимых за рубежом, могли бы облегчить положение миллионов граждан РФ, попавших в трудную ситуацию вследствие пандемии.

В 2014 году ЕС ввел санкции против России в ответ на посягательство на суверенитет и территориальную целостность Украины. Пандемия коронавируса открывает перед ЕС и Россией возможности сотрудничества в борьбе с распространением вируса в зоне конфликта. Россия могла бы обеспечить соблюдение прекращения огня и обеспечить беспрепятственный доступ международным организациям, которые могли бы оценить местные потребности и организовать срочные поставки продовольствия и медицинского оборудования, а профинансировать их мог бы ЕС. Это спасло бы жизни и способствовало укреплению доверия, без чего мирное разрешение конфликта и снятие европейских санкций останутся маловероятными.

ТАТЬЯНА РОМАНОВА | Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург :

Должны ли западные «санкции» (или рестриктивные меры, как их называет Москва) быть пересмотрены из-за пандемии коронавируса?

В настоящее время западные санкции не мешают России эффективно бороться с коронавирусом. Москва сталкивается с теми же проблемами, что и другие страны (нехватка больничных коек, средств индивидуальной защиты и аппаратов искусственной вентиляции легких). Санкции не препятствуют обмену теми средствами борьбы с коронавирусом, в которых страны испытывают недостаток. Не мешают санкции и обмену научной информацией, имеющей ключевое значение для лечения заразившихся и для создания вакцины. Тем не менее, они замедлят восстановление российской экономики, которое и без того обещает быть непростым в условиях обвала цен на нефть. Западные меры ограничили доступ России к финансовым рынкам и некоторым технологиям. Более того, российские потребители расплачиваются за контрсанкции, введенные Москвой в отношении сельскохозяйственных продуктов. Наконец, Россия инвестирует в импортозамещение, тратя ограниченные средства на это.

Предполагалось, что западные санкции будут умными (т. е. затронут лиц, вовлеченных в события 2014 года в Крыму и в конфликт на Востоке Украины). Однако на деле с последствиями санкций сталкивается большинство россиян (особенно вследствие ограничения доступа к финансовым рынкам). Неопределенность ведения бизнеса в России, обусловленная западными санкциями (в первую очередь американскими), и непредсказуемость дальнейшего развития санкционного сценария оказывает негативное воздействие на международное экономическое сотрудничество. Кроме того, наложенные на Россию секторальные санкции не представляются эффективным инструментом решения проблемы Восточной Украины. Судя по всему, для нынешнего украинского руководства отсутствие прогресса — лучшее решение, потому что условия Минских соглашений представляются Киеву крайне невыгодными. В результате Украина получает выгоду от отсутствия прогресса, тогда как Россия несет издержки и укрепляется в вере, что никакое конструктивное сотрудничество с Западом невозможно.

В свете всего сказанного выше Россия могла бы первой смягчить собственные контрсанкции, что снизило бы издержки для ее населения и подало бы пример ослабления санкций. Кроме того, Россия могла бы продолжить переговоры в рамках «нормандской четверки» (в формате видеоконференций в ближайшие месяцы) с целью добиться дальнейшего прогресса и реализации уже согласованных решений. В свою очередь, Запад мог бы увязать снятие секторальных санкций с поступательным прогрессом в реализации Минских соглашений. В оптимальном варианте в этом должны участвовать не только страны ЕС, но и США, которые нейтрализуют любые действия европейцев, применяя вторичные санкции. Должное внимание следует уделить шагам, предпринимаемыми Москвой. Кроме того, необходимо поощрять конструктивные действия со стороны Киева.

ИВАН ТИМОФЕЕВ | Российский совет по международным делам, Москва :

После начала пандемии стали раздаваться призывы к смягчению существующих санкций для того, чтобы подпавшие под них государства могли направить свои ограниченные ресурсы на борьбу с коронавирусом или на получение доступа к гуманитарным поставкам. К этим призывам присоединились высокопоставленные представители ООН и ЕС, а также многие государственные лидеры, включая Владимира Путина. В этом направлении были предприняты и практические шаги. Американское казначейство опубликовало информационный бюллетень с перечнем легальных инструментов для проведения гуманитарных сделок с Ираном, Сирией, Кубой, КНДР, Венесуэлой и Россией (применительно к Крыму). ЕС начал использовать механизм поддержки торговых обменов (INSTEX) для гуманитарных сделок с Ираном, заработало и Швейцарское гуманитарное торговое соглашение (SHTA), позволяющее доставлять гуманитарные грузы в Иран. Однако все эти варианты довольно ограничены и не могут существенно повлиять на уже введенные США и ЕС санкции. Бизнес по-прежнему опасается вторичных санкций и, вероятно, не станет пользоваться даже разрешенными гуманитарными каналами.

Снятие санкций с России очень маловероятно. Ряд членов Европейского Парламента попросил Европейскую комиссию даже не рассматривать такую возможность, а критически настроенные к России СМИ выразили опасения, что медицинская помощь, которую Москва оказала Италии, нарушит консенсус по вопросу о санкциях. Однако главная причина заключается в том, что Россия способна бороться с угрозой коронавируса без гуманитарной помощи или каких-либо послаблений со стороны Запада. Ситуация вызывает серьезное беспокойство, однако система здравоохранения, промышленность и наука, судя по всему, с ней справляются. В наиболее уязвимом положении находится Крым вследствие блокады со стороны Запада, но Россия может обеспечить его всем необходимым. При самом худшем сценарии, предполагающем, что России не хватит собственных ресурсов, она может обратиться к Китаю. Кроме того, противоречия в отношениях между Россией и Западом, которые привели к санкциям и контрсанкциям, никуда не исчезли, а значит, политических причин для их снятия крайне мало.

Пандемия коронавируса может подтолкнуть США к введению санкций против Китая, что усугубит напряженность между двумя этими странами и приведет к долгосрочным последствиям, которые скажутся и на отношениях между ЕС и Россией. Такое ухудшение ситуации может отрицательно сказаться на международной безопасности.